27141_orТак начинался «новый мировой порядок»

Бахаизм, ставший сегодня одной из бесчисленных «сект мегаполисов», мало кто может рассматривать в отдельности от других новых религий. На самом деле генезис его принципиально отличается от истории разнообразных «белых братств». Примечательно хотя бы то, что именно бахаи разработали в своих политических проектах практически весь инструментарий современного «нового мирового порядка», обладая также «авторским правом» на само словосочетание. Понятие new world order со всею соответствующей атрибутикой было введено в употребление духовным главой бахаи Шоги Эффенди в 1930г.

Необычно и то, что бахаизм, бывший на заре своего возникновения едва ли не самой пассионарной религией XIX века, сопоставимой разве что с манихейством, сегодня превратился в заурядную религиозную группу, мало чем отличающуюся как духовно, так и эмоционально от большинства «новых религий». В то же время в Иране, где движение возникло, его адепты по-прежнему сталкиваются с проблемами, пусть отдаленно, но все же напоминающими о преследовании более чем столетней давности.

О бахаи знают мало или совсем ничего, что и неудивительно: этой религии совершенно чужд профетический пыл. Можно двадцать лет приятельствовать, скажем, с профессором химии и только благодаря случаю узнать, что он — бахаи. Эзотерика с глубокомысленным выражением лица он изображать не станет, ответив на любой ваш вопрос касательно веры. Сегодняшние бахаи — люди тихие и умиротворенные. Но когда-то было не так.

 

ПОИСКИ ОБЕТОВАННОГО

История движения начинается в первой половине XIX в. в шахском Иране. Острая экзальтация мессианского сознания приводит к появлению шиитской духовной школы шайхия, основанной благочестивым Ахмедом ал-Ахсаи. Ученики шейха ожидали скорого прихода Обетованного, предсказанного Кораном, чувствуя сердцем, что время пришло. В Иране приход Махди вообще рассматривается как узловой момент истории, это последнее прибежище гонимых правды ради, последняя надежда на победу того, что истинно, но обречено в этом жестоком мире… В одной из пещер шииты держали белого коня на случай, если Обетованный придет уже в этом поколении. Так что проповедь учеников шейха Ахмеда упала на благодатную почву, и к голосу учителя прислушивались, хотя многие иранские муджтахиды и норовили обвинить его во всевозможной ереси.

После смерти шейха его ученики отправились в разные стороны света на поиски Обетованного, следуя тем признакам, которым их научили. Дальнейшая история бахаи — сплошь уникальные для нашего века реминисценции самых оперативных религиозных архетипов. Так же (по велению сердца и особенным признакам, сообщенным учителем втайне) ищут очередное воплощение Далай-ламы в Тибете; повторяется и евангельская драма о снизошедшем Учителе, отвергнутом теми, кто должен был, по идее, признать Его в первую очередь, но на чьи устойчивые представления о мироздании и на чью духовную власть Он покусился. Эти совпадения, примечательные сами по себе, для нашего времени просто уникальны. Тем и интересны бахаи для исследователей религиозных доктрин.

Один из учеников по имени мулла Хусейн отправился в путь, не имея представления о том, куда едет. С ним были брат и племянник — каждому едва по двадцать лет. После проникновенной молитвы он ощутил, что его как магнитом тянет в Шираз. Поздно вечером утомленные спутники подъехали к городским воротам, и мулла Хусейн, повинуясь необъяснимому желанию, отправил своих товарищей в город, а сам остался у городской стены. Тут к нему подошел молодой человек в зеленой чалме, что означает происхождение от Пророка. Он таинственно пригласил муллу Хусейна навестить его в Ширазе, на что тот ответил, что должен дождаться спутников. «Предоставь их заботе Бога», — ответил незнакомец.

Поздно вечером мулла рассказал незнакомцу о смутных подозрениях, приведших его в Шираз. Его собеседник оказался человеком учтивым и богословски образованным, и оттого Хусейн решился описать ему некоторые признаки Обетованного. Хозяин дома по имени Сайид Али Мухаммад Ширази неожиданно произнес: «Узри! Все знаки сии соединены во мне». Взяв лист бумаги, он сказал: «А сейчас пришло время открыть истинный смысл суры Иосифа». В свое время учитель отказал мулле Хусейну написать такой комментарий: «Это выше моих сил. Он, Великий, Тот, Кто придет после, откроет тебе ее смысл без твоей просьбы». Это произошло через 2 часа 11 минут после захода Солнца 22 мая 1844 г. Этот год не только в Иране связывался с особенными мессианскими ожиданиями. К этому времени предрекали Второе пришествие милленариты, причем особо упоминали гору Кармель, сыгравшую впоследствии символическую роль в истории бахаи.

 

КАЗНЬ

Сайид Ширази провозгласил себя Бабом, т.е. «вратами». «Восемнадцать человек, — сказал он, — должны вначале признать меня сами по себе, по зову собственного сердца. Без зова и приглашения независимо друг от друга все они найдут свою дорогу ко мне». Спустя сорок дней именно так и произошло. Покидая Баба, мулла Хусейн так описывал ощущения, заполонившие его душу: «Знание Его откровения пробудило мое существо. Я почувствовал, как отвага и мощь овладели мною, и, если бы весь мир со всеми племенами своими и властителями племен поднялся против меня, один, не страшась, преодолел бы я их натиск. Вселенная казалась мне горстью пыли в моей ладони». Эти слова стали пророческими для той судьбы, которая была уготована принявшим новое учение.

Практически немедленно Баб, как претендующий на общение с Богом, был взят под стражу. Шахские власти вынуждены были переводить его из одной тюрьмы в другую, поскольку везде он либо обращал тюремщиков в свою веру, либо внушал им загадочное и магнетическое благоговение. Баб был казнен в Тебризе 9 июля 1850 г. (Казнь святого — один из наиболее известных и используемых в духовной истории архетипов, быть может, наиболее сильный. Здесь все условия соответствуют традиционной картине, и примечательно, что это происходило около ста пятидесяти лет назад.)

В Тебризе неизвестный юноша бросился к ногам Баба, умоляя открыть ему его святые тайны. Нет ничего проще, достаточно просто пойти на казнь вместе с учителем. Юноша попросился идти вместе с ним, и «гуманные» шахские палачи уступили его просьбе. Ранним утром Баб диктовал ученику последние распоряжения, но его начали торопить распорядители казни. Он сказал офицеру: «До тех пор пока я не выскажу этому человеку всего, что имею ему сказать, никакая земная сила не может помешать мне. Поднимись против меня хоть все армии мира, им пришлось бы смириться с бессилием оторвать меня от исполнения до последнего слова моего намерения».

Однако его схватили и провели по домам трех ширазских законников, каждый из которых подписал приговор опасному самозванцу. Офицер подразделения Сам Хан, будучи христианином, обеспокоенно сказал Бабу: «Я не имею против вас зла. Если дело ваше есть дело Истины, дайте мне возможность освободиться от необходимости пролить вашу кровь». «Следуйте своим инструкциям. Если намерения ваши искренни, Всевышний, несомненно, избавит вас от трудностей», — ответил ему Баб.

Учитель и его молодой последователь были подвешены веревками к казарменной стене, и семь с половиной сотен солдат из подразделения Сам Хана выстрелили в них. Но когда дым рассеялся, они были весьма удивлены. Баба не было, а его спутник стоял у стены невредимый. После долгих поисков учителя нашли в той же камере, где он заканчивал свое предсмертное письмо. «Теперь я окончил беседу, — сказал Баб, — можете продолжать выполнять то, что задумали». Сам Хан немедленно увел свой полк, его заменили другим. Перед смертью молодой бабит обратился к Обетованному с коротким вопросом: «Доволен ли ты мною, учитель?» Тела Баба и его спутника были разнесены в куски, и только лица их оказались почти неповрежденными. В тот же час на город обрушился мощный ураган, пыль закрывала небо весь день. Тела казненных были выброшены за городскую стену, чтобы бабиты не могли найти их. Однако, несмотря на усилия постов охраны, бабиты овладели телами, чтобы укрыть их в надежном месте, на вершине горы Кармель.

Массовые репрессии против бабитов не имеют аналогов в религиозной истории. Гобино в своей книге «Религия Центральной Азии» пишет: «В этот день на улицах Тегерана разыгралась драма, которую население никогда не забудет. Среди палачей шли дети и женщины, на обнаженных телах которых зияли кровавые раны с горящей в них паклей. Они пели стих: «Мы пришли от Бога и возвращаемся к нему». Голоса их громко раздавались среди глубокого молчания толпы. Некоторые дети дорогой умерли. Палачи бросали их тела к ногам отцов и сестер, которые шагали через них, едва бросив на них взгляд. Когда жертв привели к месту казни, им предложена была жизнь, если они откажутся от своей веры. Один из палачей крикнул одному отцу, что он перережет горло обоим его сыновьям у него на груди, если он не откажется от своей веры. Оба мальчика, из которых старшему было не больше 14 лет, спокойно слушали эти речи, залитые собственной кровью. Отец бросился на землю, воскликнув, что он готов умереть, тогда как старший сын его требовал, чтобы его как старшего убили первым. Наконец все кончилось. Ночь окутала своим покровом кучу безжизненных тел. Головы были посажены на колья, и собаки предместья сбегались целыми стаями».

Восприемником Баба стал Баха-улла, по имени которого теперь называются бабиты. Духовное подвижничество он описал в небольшом стихе, посвященном его пребыванию в пропитанной миазмами яме тегеранской тюрьмы Сиях-Чаль, откуда многие его товарищи с песнями отправлялись на смертную казнь. «Смерть есть жизнь, быть преследуемым — счастье», — написал Баха-улла. Когда его вели по городским улицам, толпа швыряла камни. Баха-улла попросил стражу замедлить шаг, чтобы дать одной пожилой женщине бросить свой камень, так как она не могла догнать процессию: «Не огорчайте эту старушку. Не препятствуйте ей сделать то, что она считает богоугодным».

 

В XX ВЕКЕ

В начале XX в. бахаизм уже считался мировой религией, распространенной в самых разных государствах: Китае, Бирме, Австралии, России, ряде европейских и африканских стран, Бразилии, Канаде и США. К концу «Апостольской эры» бахаизма в одной Персии погибло более двадцати тысяч мучеников, названных Шоги Эффенди в его книге «Бог идет рядом» «галактикой героев, опьяненных Всевышним».

Доктрина единого мира стала одним из столпов бахаизма. Хранитель веры Шоги Эффенди писал в 1936 г. о новом мировом порядке, при котором необходимо установить мировой язык; создать всемирный парламент на основе справедливого представительства народов; образовать мировое федеральное правительство, которое обеспечит выполнение решений любым сопротивляющимся государством; избрать единую систему мирового письма, всеобщей денежной системы; создать единый свод мировой литературы и т.д.

Согласно установлению Всемирного дома Справедливости 1930 г., руководящего сегодня общинами бахаи, «новый мировой порядок есть практическая реализация тех идеалов, о которых мечтали пророки Бога и которые с незапамятных времен воспламеняли воображение провидцев и поэтов всех веков».

«В каждом ниспосланном откровении свет Божественного руководства был направлен на одну центральную тему… В этом чудном откровении, в этом восхитительном веке основой божьей веры и отличительным признаком Его закона является сознание единства человечества».

После исламской революции 1979 г. иранские бахаи фактически оказались вне закона — им были инкриминированы связи с Америкой и финансовая поддержка рухнувшего шахского режима. Тем не менее сегодня бахаи сохранились даже в условиях шариатского режима. Исследователи отмечают их численный рост в Западной Европе и, как ни странно, государствах Полинезии. Примечательно, что духовное движение, начинавшее с активного неприятия современного ему мира (тезис о «нестерпимом положении вещей» практически совпадает с аналогичным манихейским), сегодня стало идеологическим ретранслятором наиболее откровенных «новомирных» проектов.

Дмитрий Сергеев