Мы, в отличие от них, не испорчены политкорректностью, и в этом наша сила. Европеец, отказавшийся быть "сахибом" и признавший историческую несправедливость своих предков перед третьим миром, качнулся в другую крайность. Он начал лакейски угождать. Наигранно восхищаться черной культурой. Подбирать чужие повадки, как сплюнутые бычки. Коверкать собственный язык. Хотя никто, в первую очередь сами афроамериканцы и афроевропейцы, его об этом не просил.