Символика современного мира остается по сути религиозной
Если либеральные теоретики утверждают, что в основе современного свободного общества лежит процесс рационального подавления и преодоления подсознания, то, с точки зрения критически настроенных интеллектуалов (таких, как Мирча Элиаде, например), дело обстоит иначе: общество, построенное на либеральных ценностях, сохраняет с иррациональным прочную связь н отнюдь не дистанцируется от реальности коллективного бессознательного. Образы, которыми оперирует опыт либерального общества от культуры до политики, — не осознанные для обывателя реминисценции чисто духовного, нечеловеческого и непосредственно ритуального плана. Неважно, подозревает об этом наивный современный человек или вовсе не желает догадываться. Даже в быту мы постоянно сталкиваемся с категориями, названиями, словосочетаниями, хранящими след символической вербальности и являющимися по сути машинальными подделками. Сами названия казино, автомобилей, телепередач часто задействуют неосознанные, подсознательные мотивы и играют с теми реалиями, которые образуют духовную топонимику окружающего мира. От использования таинственных мотивов абиссинских легенд до простейших (часто просто фонетических) повторений постиндустриальное общество имитирует вербальный план Великого Ирреального. Когда обыватель насыщается товаром с безмятежной надписью «seal of quality», он и не подозревает, что перед ним семантическая имитация сакрального образа. «Seal of quality» — это мантра рыночной экономики, воспроизводящая на ресторанно-товарном уровне «sealof profecy» («печать пророчеств») манихеев и мусульман, — имитация, ориентированная на бодрствующее подсознание.
Можно и дальше угадывать и узнавать в современной символике древнейшую геральдику, в базовых художественных сюжетах — сакральные реминисценции, можно догадываться (и рассуждать на эту тему вплоть до наступления необратимых форм шизофрении, как это бывает часто), что не случайно руководители ЕС проводят свои заседания именно за «круглым столом». Круг как символ отсылает не только ко временам короля Артура (персонажа, беспощадно эксплуатируемого и современными самодельными эзотериками, и создателями мыльных фильмов), он также напоминает о своем непосредственном значении как таковом: круг — символ вечности. Штаб-квартира военного ведомства США называется Пентагон, что означает магический пятиугольник в алхимических трактатах. Кинозвезды и топ-модели играют в современном обществе роль, аналогичную богиням древних мистерий. Такой список можно продолжать почти бесконечно, но и этого достаточно, чтобы убедиться: сознание современного общества насквозь иррационально, а его вольтеровско-кантовская интерпретация — не более чем поверхностное объяснение.
Постмодернизм, провозглашенный эстетическим кодом современной цивилизации, постулирует признание пародии нормой жизни, и такая установка делает современное общество способным к самым неожиданным метаморфозам. Не имея самостоятельной установки, это общество способно бесконечно постмодернировать все что угодно, словно снимая нескончаемый сериал по мотивам очередного бестселлера. Но темой современного искусства в его наиболее продвинутых проявлениях все же остается «беспокоящее присутствие», и это угадывается в самых разных произведениях — от маргинального Майринка до вполне «истеблишментных» Френсиса Форда Копполы и Стивена Кинга.
В меру все это интересно и вполне доступно — даже музыкальные программы открыто ссылаются на Юнга и широко используют его психоаналитические термины. «Великое Ирреальное», «темное», «непостижимое» не закрыто и продолжает волновать и напоминать о себе…
«Надобно иметь в себе хаос, дабы родить танцующую звезду», — провозгласил Фридрих Ницше, апостол современного пострелигиозного андеграунда, так и не ставшего моделью нормы. А почему? Именно потому, что Ницше признавал страшную реальность этих образов чересчур откровенно. Обыватель прельстится скорее на очередное протестантское шоу, которое успокоит его нервы, расскажет о добром, как Микки Маус, боге, похожем на Билла с соседней фермы, с таким же непостижимо радостным выражением лица… «Бог умер», -сказал Ницше. В смысловом поле мироощущения современного человека Бог действительно умер, оставив о себе в то же время очень непонятные воспоминания, принципиально не поддающиеся дешифровке. Для немногих, как это и бывало всегда в подобные времена кризисов и сумасшествий. (Или же возникает соблазн назвать «богом» что-то совсем другое, все с того же игрушечного конвейера Диснейленда.)
«Бог умер». Примечательно, что эта фраза, никак не перекликающаяся с вольтеровско-марксистским атеизмом, в то же время прямо соответствует как христианской, так и буддийской, к примеру, экзегезе. «Бог умер» — это наиболее напряженный и трагический момент христианской мистерии, во что поверить христианину необходимо не меньше, чем в то, что Он же — воскрес. Ницше говорил о смерти Бога, марксисты — что Его просто не было, а современное общество, на уровне привязанностей сохраняющее религиозные инстинкты, попросту не желает себе в этом признаться. Религиозность перестала быть собственно метафизическим отличием, перейдя в разряд культурных достоинств.
Что выбирают для себя инсургенты — повстанцы? (Традиционная религиозность для них — мещанский моветон, и не место сейчас рассуждать о том, насколько это адекватно и правильно.) Можно рискнуть усомниться во всеуслышанье, как то делали «проклятые поэты», в интеллектуальных способностях современного тебе человечества, забывшего о Великом Ирреальном… Так и остается несчастному обывателю бессмысленно воспроизводить продукты потребления, растить себе подобные овощи вместо людей, наслаждаясь банальной протяженностью среднестатистической жизни. «Маленький человек», излюбленный персонаж не в меру сентиментального XIX века, стал нынче непропорционально большим и с тупым вредительством топчет все живое вокруг. Довольно бессмысленно, следует заметить.
…За горизонтом осталась Таийна. Шум океана, непредсказуемые течения снов, гольфстримы смертельно раненной экзистенции. Смутные воспоминания о совсем другой жизни. А позади — приторные голоса слащавых проповедников, рекламирующих своего бога, как сникерс. Бормотание магов, безнадежно путающихся в санскрите. Анжелики эффи спорят с Копперфильдами, кто выше пролетит. Самозабвенные витийствования теоретиков эзотеризма и прочих генонов.
На борту выключают свет.
Сергей Дунаев