Бывает так, занимаешься чем-то совершенно житейским и обыденным (дипломной работой в институте, например), но приходишь, как поезд вне расписания, к неожиданным выводам. И совсем не к тем, о которых «спрашивалось в методичке».
Например, такая материальная и такая непростая тема, как погребальный обряд. В некоторых странах нормой считается кремация, в некоторых не готовы отказываться от обычая погребения в землю. И даже поверхностного разбора достаточно, чтобы понять: причиной тому является религия. Если точнее, отдельные религии.
Потому что у индуистов, например, кремация не то что допускается, а считается обязательной. Так же было в древних религиях Европы и России — ритуальной нормой был погребальный костер. И это никак не связывали с «экономией», как иногда спесиво утверждают оппоненты кремации сегодня. Богоподобные герои викингов завершали свой земной путь на специальном погребальном драккаре, славянские народы называли погребальный жертвенник крадой (или кладой, как в «Повести временных лет»).
Кремация не новомодное поветрие, как часто утверждают православные проповедники. Наоборот, оно исконный обычай, во всяком случае, в ареале нашей цивилизации. От «клады» — и «кладбища». Священные ступы, почитаемые в буддизме, содержат части праха сожженного на священном костре тела Будды Гаутамы. В Греции и Риме кремация была не просто нормой, а необходимостью — мистические авторитеты были убеждены, что сожжение тела помогает душе на пути в новый мир.
В Европе кремацию под страхом смертной казни запретил Карл Великий, то есть правило погребения в землю не исконное, а навязанное. И не «человечное», а репрессивное. Да, за сотни лет человечество начинает воспринимать силой навязанные правила как нормальные, но разве это отменяет их изначальную неправду?
Ближе к девятнадцатому веку появляется светское понимание проблемы. Захоронения погибших от эпидемий сами вызывают цепную реакцию эпидемий, и ученые в итоге связывают это с активностью трупных микроорганизмов и заключают, что могилы в земле могут быть опасны и заражать природные источники.
В 1869 Международная медицинская конференция призвала человечество использовать кремацию для «сохранения здоровья и земли для живых людей». С этого момента исторический маятник качнулся.
Но не везде. В России к кремации все еще относятся с предубеждением, считая ее проявлением недостаточного уважения к усопшему, лайт-вариантом похорон. И Церковь ее не одобряет, хотя в силу обстоятельств и не запрещает напрямую. (В некоторых православных странах — запрещает).
Но если ты рассуждаешь наивно (а значит, скорее всего, правильно), то выводы твои наглядны и ясны. Если для Создателя не проблема воскресить истлевший прах, как может быть для него проблемой воскресить прах сожженный? Разве это не одно и то же с точки зрения Вечности?
И не отказывалась же Церковь поминать сгоревших в пожарах, утонувших в морях, разнесенных на молекулы от взрывов? То есть могила в земле ни разу не аргумент, просто культурная привычка.
Хотя мы знаем, что привычка — это еще не Традиция. А бывают и вовсе вредные привычки.
Можно посмотреть видео, где о кремации рассуждает диакон Андрей Кураев, один из самых просвещенных православных людей в нашей стране, если не самый просвещенный.
И он признает, что действительно — для покойного с точки зрения его посмертия способ погребения не имеет никакого значения. Но одновременно переносит суть проблемы на чувства родственников, которым требуется внятная и осязаемая предметность, связанная с ушедшими. Например, могила в земле. А сжигать в прах, по его словам — эмоционально жестоко.
Диакон Кураев заслуживает бесспорного уважения, но все же сказанное им вызывает большие вопросы. Чувства родственников — проблема, но она не может стоять во главе угла. Могила в земле или урна с прахом ничего не меняют в том факте, что человек ушел от нас. И Церковь могла бы учить космическому спокойствию от принятия этого факта. Вряд ли она одобряет истерические кидания на гроб, крики над покойным. Всякое нежелание поверить в правду произошедшего объяснимо. Но насколько предложенные о. Андреем утешения являются утешением, а не паллиативом? Иначе мы постепенно доходим до абсурда.
Ведь именно подобными чувствами, желанием масс не принимать истину смерти, а «посмотреть на Ильича», аргументировали большевики постройку мавзолея и создание культа из набальзамированного трупа. И этот вариант, кстати, Церковью однозначно осуждается.
Этим же чувствам потакают модные сейчас таксидермисты, изготовители чучел из умерших домашних питомцев. Мода эта глупая и варварская, но как не признать — психологические корни ее там же, где и упомянутые о. Андреем чувства родственников; люди хотят сохранить себе нечто материально осязаемое. Чувства крайне эгоистичная субстанция, и когда они не подчиняются разуму, то ведут либо к пошлости, либо к безумию. И это, увы, тоже факт.
Не мне спорить с церковным ученым, но он ссылается на психологию, на церковную историю, но вот на религиозный канон не особо. А в Евангелии можно увидеть прямо противоположные идеи. Христос безо всякого почтения безжалостно отзывался о похоронных обрядах и тех самых «чувствах».
«Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф, 8:21).
И даже (Мф, 6:30) говоря об обетовании человекам, он ставит им в пример не что-то там, а «траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь».
Алина Веснова